Сталин И. Речь на заседании политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 года

Речь Сталина на заседании политбюро ЦК ВКП(б)
19 августа 1939 года

“Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Если мы заключим договор о взаимопомощи с Францией и Великобританией, Германия откажется от Польши и станет искать “модус вивенди” с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР. Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. Западная Европа будет подвергнута серьезным волнениям и беспорядкам. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну.

Германия предоставляет нам полную свободу действий в прибалтийских странах и не возражает по поводу возвращения Бессарабии СССР. Она готова уступить нам в качестве зоны влияния Румынию, Болгарию и Венгрию. Остается открытым вопрос, связанный с Югославией... В то же время мы должны предвидеть последствия, которые будут вытекать как из поражения, так и из победы Германии. В случае ее поражения неизбежно произойдет советизация Германии и будет создано коммунистическое правительство. Мы не должны забывать, что советизированная Германия окажется перед большой опасностью, если эта советизация явится последствием поражения Германии в скоротечной войне. Англия и Франция будут еще достаточно сильны, чтобы захватить Берлин и уничтожить советскую Германию. А мы не будем в состоянии прийти на помощь нашим большевистским товарищам в Германии.

Таким образом, наша задача заключается в том, чтобы Германия смогла вести войну какможно дольше, с целью, чтобы уставшие и до такой степени изнуренные Англия и Франция были бы не в состоянии разгромить советизированную Германию. Придерживаясь позиции нейтралитета и ожидая своего часа, СССР будет оказывать помощь нынешней Германии, снабжая ее сырьем и продовольственными товарами. Но само собой разумеется, наша помощь не должна превышать определенных размеров для того, чтобы не подрывать нашу экономику и не ослаблять мощь нашей аомии.

В то же самое время мы должны вести активную коммунистическую пропаганду, особенно в англо-французском блоке и преимущественно во Франции. Мы должны быть готовы к тому, что в этой стране в военное время партия будет вынуждена отказаться от легальной деятельности и уйти в подполье. Мы знаем, что эта работа потребует многих жертв, но наши французские товарищи не будут сомневаться. Их задачами в первую очередь будут разложение и деморализация армии и полиции. Если эта подготовительная работа будет выполнена в надлежащей форме, безопасность советской Германии будет обеспечена, а это будет способствовать советизации Франции.

Рассмотрим теперь второе предположение, т.е. победу Германии. Некоторые придерживаются мнения, что эта возможность представляет для нас серьезную опасность. Доля правды в этом утверждении есть, но было бы ошибочно думать, что эта опасность будет так близка и так велика, как некоторые ее представляют. Если Германия одержит победу, она выйдет из войны слишком истощенной, чтобы начать вооруженный конфликт с СССР по крайней мере в течение десяти лет.

Ее основной заботой будет наблюдение за побежденными Англией и Францией с целью помешать их восстановлению. С другой стороны, победоносная Германия будет располагать огромными территориями, и в течение многих десятилетий она будет занята их “эксплуатацией” и установлением там германских порядков. Очевидно, что Германия будет очень занята в другом месте, чтобы повернуться против нас. Есть и еще одна вещь, которая послужит укреплению нашей безопасности. В побежденной Франции компартия всегда будет очень сильной. Коммунистическая революция неизбежно произойдет, и мы сможем использовать это обстоятельство для того, чтобы прийти на помощь Франции и сделать ее нашим союзником. Позже все народы, попавшие под “защиту” победоносной Германии, также станут нашими союзниками. У нас будет широкое поле деятельности для развития мировой революции.

Товарищи! В интересах СССР - Родины трудящихся, чтобы война разразилась между рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта, предложенного Германией, и работать над тем, чтобы эта война, объявленная однажды, продлилась максимальное количество времени. Надо будет усилить пропагандистскую работу в воюющих странах для того, чтобы быть готовыми к тому времени, когда война закончится... ”

"Моя борьба" «Mein Kampf»

(Центр хранения историко-документальных коллекций,
бывший ОСОБЫЙ архив СССР, ф.7, оп.1, д.1223)

Письмо Гитлера к Муссолини от 21 июня 1941

Дуче!

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда месяцы тревожных размышлений и постоянного нервного выжидания завершаются принятием мною самого трудного за всю мою жизнь решения. Я верю — после последнего обзора ситуационной карты России и после оценки других, многочисленных сведений — что я не могу взять на себя ответственность за более продолжительное выжидание и, прежде всего, я полагаю, что нет никакого другого пути устранить эту опасность дальнейшего выжидания — которое обязательно привело бы к катастрофе в этом, или, самое позднее, в следующем году.

Обстановка: Англия эту войну проиграла. Подобно утопающему, она хватается за любую соломинку. Тем не менее некоторые из ее надежд не лишены определенных оснований. Англия до настоящего времени всегда вела войны с помощью континента. Разгром Франции — фактически стёртой с карты Западной Европы — заставил английских поджигателей войны обратить свои взгляды туда, откуда они пытались начать войну: к Советской России.

Обе страны — Советская Россия и Англия — в равной степени заинтересованы в Европе разрушенной до руин, обессиленной длительной войной. За этими двумя странами стоит Северо-Американский Союз, подстрекающий их и настороженно выжидающий.

Начиная с ликвидации Польши, заметна последовательная тенденция, что Советская Россия умно и осторожно, но, тем не менее, твёрдо возвращается к старому большевистскому стремлению к расширению Советского государства. Затягивания войны, необходимого для осуществления этих целей, предполагается достичь путем сковывания немецких сил на Востоке — в частности, авиации — и германское командование не может более ручаться за проведение крупномасштабного наступления на Западе. Я сообщал Вам недавно, насколько точно эксперимент с Критом продемонстрировал, как необходим каждый самолёт, который можно использовать, в гораздо большем проекте против Англии. Вполне может так случиться, что в этом решающем сражении мы победили бы благодаря преимуществу в несколько эскадрилий. Я бы не колебался ни секунды, чтобы взять на себя такую ответственность, если бы — помимо всех других условий — обладал уверенностью, что не буду в этот момент внезапно атакован с Востока, или, даже, что не будет угрозы нападения. Концентрация русских сил — я приказал генералу Йодлю переслать Вашему атташе, генералу Марасу, самую последнюю карту — огромна. В самом деле, все наличные силы русских находятся у нашей границы. Кроме того, с наступлением тёплой погоды, активизировалась деятельность на многочисленных заставах. Если обстоятельства заставят меня развернуть немецкие военно-воздушные силы против Англии, то существует опасность, что Россия в таком случае прибегнет к стратегии шантажа на Юге и Севере, и я буду вынужден молча уступить из-за ее превосходства в воздухе. Тогда бы я не смог без адекватной поддержки военно-воздушных сил напасть на русские укрепления с дивизиями, размещёнными на Востоке. Если я не пожелал бы подвергнуть себя этой опасности, возможно, весь 1941 год не принёс бы никаких изменений общей ситуации. Напротив. Англия еще меньше будет готова к заключению мира, ибо тогда появится возможность связать свои надежды с русским партнером. Эти надежды, само собой разумеется, будут усиливаться по мере наращивания готовности русских вооруженных сил. А за всем этим стоят массированные поставки военных материалов из Америки, которые они надеются получить в 1942 году.

Кроме того, Дуче, нет уверенности, что у нас было бы это время, поскольку с такой гигантской концентрацией сил с обеих сторон — я также вынужден размещать всё больше и больше танков на восточной границе и привлечь внимание Финляндии и Румынии к опасности — стрельба может начаться спонтанно, в любой момент. Моё отступление, однако, повлекло бы за собой серьёзную потерю престижа для нас. Это было бы особенно неприятно в свете возможного негативного влияния на Японию. Поэтому после долгих и мучительных раздумий я наконец принял решение разрубить узел, пока он не затянулся. Я верю, Дуче, что этим я, возможно, сослужу наилучшую службу нашему общему ведению войны в этом году. Мои взгляды в настоящее время заключаются в следующем:

1) Франции, как всегда, доверять нельзя. Нет абсолютной гарантии, что Северная Африка внезапно не дезертирует. Я предполагаю, что британцы целью своего последнего наступления ставили освобождение Тобрука. Я не верю, что они смогут в ближайшем времени повторить попытку.

2) Северная Африка, насколько это касается ваших колоний, Дуче, до осени, вероятно, будет вне опасности.

3) Испания проявляет нерешительность и, боюсь, примет чью-либо сторону только тогда, когда станет очевиден исход войны.

4) Обеспечить продолжительное сопротивление французов в Сирии проблематично, что с нашей помощью, что без неё.

5) Нападение на Египет до осени исключается. Я полагаю, что необходимо, тем не менее, оценивая ситуацию в целом, подумать над возможным использованием оперативной единицы в самом Триполи, которую можно, при необходимости, направить против Запада. Конечно, Дуче, в отношении этих идей должна соблюдаться самая строгая секретность, иначе мы не сможем ожидать, что Франция продлит разрешение использовать её порты для транспортировки оружия и боеприпасов.

6) Вступит или не вступит Америка в войну — безразлично, поскольку она уже поддерживает нашего противника всеми силами, какие в состоянии мобилизовать.

7) Обстановка в самой Англии плохая; снабжение продовольствием и сырьем все более затрудняется. Настроение продолжать войну сохраняется главным образом лишь в мечтах. Эти мечты основаны на двух предпосылках: Россия и Америка. У нас нет никаких шансов устранить Америку, но в нашей власти устранить Россию. Устранение России явится одновременно огромным облегчением для Японии в Восточной Азии, что создаст куда более серьезную угрозу американской деятельности посредством японского вмешательства.

Учитывая эти обстоятельства, я решил положить конец лицемерным действиям Кремля. Я рассчитываю, вернее, я убеждён, что Финляндия, как и Румыния, примут участие в войне, которая, в конечном счёте, избавит будущее Европы от величайшей опасности. Генерал Марас проинформировал нас, что Вы, Дуче, также желаете предоставить по крайней мере один корпус. Если у Вас есть такое намерение — которое я принимаю с полным благодарности сердцем — то времени для его исполнения будет ещё достаточно, поскольку на этом огромном театре военных действий войска всё равно не могут быть сосредоточены одновременно на всех позициях. Вы, Дуче, однако сможете оказать решающую помощь, усиливая наши силы в Северной Африке, а также, если возможно, если перенести взгляд из Триполи на Запад, создав группу войск, которая, пусть бы и небольшая вначале, могла бы вторгнуться во Францию в случае нарушения ею соглашения; и, наконец, ведя воздушную и, насколько это возможно, усиливая подводную войну в Средиземноморье.

Что касается безопасности территорий на Западе, от Норвегии до Франции включительно, мы достаточно сильны там — войска молниеносно отразят любую опасность.

Что касается воздушной войны против Англии, то мы пока будем находиться в обороне — но это не означает, что мы неспособны контратаковать; напротив, мы, если необходимо, начнём безжалостную бомбардировку британской территории. Наши истребители в защите будут также адекватны требованиям. Истребительная защита состоит из лучших эскадрилий, которые мы имеем.

Что касается войны на Востоке, дуче, то она наверняка будет трудной, но я ни на минуту не сомневаюсь в огромном успехе. Я прежде всего надеюсь, что мы сможем получить общую базу продовольственного снабжения в Украине, которая обеспечит нас дополнительными поставками, которые нам могут понадобиться в будущем.

Я могу, тем не менее, сейчас сказать, что немецкий урожай этого года обещает быть очень хорошим. Вероятно, что Россия попытается уничтожить румынские нефтяные месторождения. Мы организовали оборону, которая — я так думаю — предотвратит худшее. Кроме того, это долг наших армий — устранить эту угрозу настолько быстро, насколько это возможно.

И если я медлил до настоящего момента, дуче, с отправкой этой информации, то это потому, что окончательное решение не будет принято до семи часов вечера сегодня. Поэтому я искренне прошу Вас воздержаться, прежде всего, от любых сношений с Вашим послом в Москве, так как не имеет никакой гарантии того, что наши закодированные сообщения не могут быть расшифрованы. Я также буду ждать до последнего момента, чтобы информировать собственного посла о принятых решениях.

Материал, который я собираюсь предавать огласке постепенно, настолько исчерпывающ, что у мира будет немало возможностей удивиться нашему долготерпению, за исключением той части мира, которая принципиально противостоит нам и для которой наши аргументы бесполезны.

Что бы теперь ни случилось, дуче, наше положение от этого шага не ухудшится; оно может только улучшиться. Если бы я даже вынужден был к концу этого года оставить в России 60 или 70 дивизий, то всё же это будет только часть тех сил, которые я должен сейчас постоянно держать на восточной границе. Пусть Англия попробует не сделать выводов из грозных фактов, перед которыми она окажется. Тогда мы сможем, обезопасив свой тыл, с удвоенной силой обрушиться на противника. Я обещаю Вам, Дуче, — всё, что зависит от Германии, будет сделано.

Любые пожелания, предложения, и помощь, о которых Вы, Дуче, желаете сообщить мне, направляйте мне лично, либо согласовывайте непосредственно с нашим военным командованием.

В заключение позвольте мне, Дуче, высказать еще одну вещь. С тех пор как я принял это трудное решение, я вновь чувствую себя морально свободным. Партнерство с Советским Союзом, несмотря на искренность наших желаний прийти к окончательному примирению, оказалось для меня тем не менее нестерпимым, ибо так или иначе оно неприемлемо для меня из-за моего происхождения, моих концепций и моих прошлых обязательств. И теперь я счастлив, избавившись от этих душевных мук.

С сердечным товарищеским приветом.

Ваш Адольф Гитлер

Источник: NAZI-SOVIET RELATIONS, 1939-1941. Documents from the Archives of the German Foreign Office. U.S. Department of State Issue. Edited by R. J. Sontag & J. S. Beddie, Washington, 1948, pp. 349-353. [Frame 038-031, serial F 20]