Автор скандального видео с Савченко: "Конвоиры были уверены, что такую крамолу никто не покажет"

Сегодня, по словам адвоката Николая Полозова, украинской летчице в СИЗО «Матросская тишина» предъявят новое обвинение — в незаконном пересечении границы. А неделей ранее, 17 апреля, в Басманном суде Москвы, куда была доставлена Надежда Савченко, произошло событие, которое заставило говорить о себе украинские и западные СМИ. Всех удивляет мужество и безоглядность летчицы, посмевшей сказать правду в объектив телекамер, не боясь гнева российского президента. И где сказать? В стенах Басманного районного суда, который в России считается инструментом политических репрессий и заказного правосудия.

Но потрясало и другое. Как при таком уровне цензуры репортажу вообще удалось попасть в информационное пространство? Без купюр. Почему конвой молчал, когда Надя говорила? Как журналисту удалось вынести видеокамеру из стен суда? Да и на свободе ли этот репортер?

«ФАКТЫ» решили разыскать автора смелого видео. К счастью, несмотря на многочисленные угрозы после выхода сюжета, московский оппозиционный журналист, репортер издания «За права человека» Владимир Шрейдлер (на фото в заголовке), работавший с риском для собственной жизни и свободы, вышел с нами на связь по скайпу.

— Владимир, вы снимали сюжет подпольно?

— Абсолютно легально. Я подал аккредитацию на судебное заседание с Надеждой Савченко, так как давно хотел освещать и этот процесс. В день суда, когда согласовали все бумажки и меня пропустили с оборудованием, я думал: как все не испортить? Как сделать так, чтобы Надежда поняла: в толпе ненавидящих ее репортеров, в чужой стране, куда ее привезли против ее воли, там, откуда она не ждет поддержки, именно там ее ждет сюрприз.

После первой части заседания объявили перерыв. Надю вывели из зала суда. Незадолго до того, как ее должны были привести назад в зал судебных заседаний, я привязал к микрофону прямо у всех на глазах украинские сине-желтые ленточки, обозначив «дружественный» микрофон. Своих друзей, которые пришли со мной на процесс поддержать Надю, я попросил ни во что не вмешиваться, даже если меня вынесут из здания суда…

И вот Надю повели в зал заседаний. Многочисленная стража сопровождала одну исхудавшую, но не сломленную девушку — украинку. И она шла — гордо, с высоко поднятой головой. Чувствовалось: она ничего не боялась. Я тоже решил, что не имею права бояться, поэтому и сказал при всех, при охране, при федеральной прессе: «Надя, слава Украине!» Она, видимо собрав все силы, крикнула: «Героям слава!». «Як ти себе почуваєш?» — спросил я на украинской мове, которую учу вот уже полгода. Надя ответила: «Витримаю! Не дочекаються!» «Здужаєш?» — «Обов'язково!»

Кто-то из репортеров федеральных СМИ тут же крикнул мне, что я провокатор. Подошел к нему и при всех сказал: «Я российский журналист, а вы — позор журналистики, можете меня снять и показать». Федеральные журналисты были в шоке…

— Как Надя выглядела?

— После прекращения голодовки Надя немного поправилась. Конечно, она была еще очень худенькой и бледной, но уже исчезли ужасающие признаки умирающего от недоедания человека. Скулы немного округлились, глаза и губы были слегка подкрашены.

В суде Надежда Савченко сказала, что она «тут самый свободный человек, невзирая на клетку, в которой сидит» (фото EPA/UPG)

Позже я спросил у одного из адвокатов Нади Николая Полозова: «Действительно ли по медпоказаниям Надя готова к той борьбе, которая ей предстоит?» Он ответил: «У Нади хороший организм плюс мужество и стойкость. Именно это позволяет в условиях голода держаться, не сгореть. Надя была поставлена перед выбором: либо ее кладут в больницу и насильно кормят, либо она находится в тех условиях, которые есть. Думаю, это разумный компромисс».

— Было много разговоров о том, что внутренние органы Нади во время длительной голодовки пострадали. Адвокат говорил что-то по этому поводу?

— Николай Полозов сказал, что состояние здоровья Нади вселяет надежду. На сегодняшний день оно удовлетворительное, никаких существенных патологий нет.

Мне понравился настрой Нади. Боевой! Она то и дело улыбалась: то ободряющей улыбкой нам, журналистам, то иронической, когда стала рассуждать о России, российской системе правосудия и обсуждать прямую линию с Владимиром Путиным.

— Это было во время судебного заседания?

— Нет, в перерыве между заседаниями, когда ее завели в зал перед приходом судьи. Это был монолог. Все, затаив дыхание, молчали.

Кульминацией ее речи стали слова: «Взагалі я хочу запитати: «В Росії президент — він дурак чи падлюка? Якщо він сам вірить, що росіянам добре живеться, то він дурак. Але якщо він хоче, щоб росіяни в це вірили, то він падлюка».

— В соцсетях буря: почему не реагировал конвой? Это в тоталитарном-то государстве. Охрана не понимает украинский язык?

— Охрана отлично все понимала.

— Тогда почему на лицах конвоиров не дрогнул ни один мускул? Ведь хулили их гаранта. Один из пользователей написал в Интернете так: «Надя сказала все как есть. А рабы в погонах и мантиях, прикусив языки, стоят и обтекают. В их рабских мозгах и душонках даже мысли такой нет, что про «царя» так можно говорить».

— Думаю, некоторый элемент первоначальной «остолбенелости» у охраны был. Но конвоиры не стали останавливать Надю. Да и зачем? Сказать репортерам: «Не снимайте!», так в этом не было нужды. Конвоиры были уверены в верноподданнических чувствах журналистов, понимали, что такую крамолу никто нигде не покажет. Для них формально все было нормально. Ну, крикнул пару раз какой-то репортер что-то там «на мови», так выводить его под камерами телевизионщиков себе дороже.

Надя сказала все, что думала. Она сказала, что мы живем как во времена НКВД, что она тут самый свободный человек, невзирая на эту клетку, в которой сидит, что оставляет за собой выбор бороться «з цими мразями и падлюками».

— Эту речь кто-то, кроме вас, показал?

— Ни один из российских телеканалов. СМИ боятся после «неправильных» сюжетов не получить больше аккредитацию в суде. Да и демонстрация видео с крамольной речью украинской летчицы могла закончиться плачевно для телеканала. Собственно, и показывать, кроме обличительной речи Нади, было больше нечего: суд в очередной раз ответил отказом на ходатайство адвокатов о прекращении уголовного дела в отношении Надежды Савченко ввиду отсутствия состава преступления.

— Владимир, Украина впервые узнала о вас в мае 2014 года, после сюжета, снятого у стен украинского посольства в Москве, где московские старушки прогнали криворожскую гастролершу-сепаратистку Марию Ципко, которая пыталась там устроить митинг «против хунты».

— Да, наши бдительные московские старушки не дадут себя провести. Они запомнили лицо Ципко, которая в роли украинской «солдатской матери» под разными фамилиями мелькала в сюжетах федеральных каналов, и стали кричать: «Сколько тебе заплатили, чтобы ты сюда приехала? Иди отселева!» А одна, помню, сказала: «Просто рожу ей набить, и все».

— Какие прекрасные старушки! А что остальные жители Москвы? Их мировоззрение меняется?

— С большим скрипом. Недавно зашел в магазин «Товары — все для кухни». Нашел сковородку с антипригарным покрытием. Продавец говорит: сковородка хорошая, «но вы ее не купите из-за политических взглядов». Я отвечаю: «Политическая сковородка! А что с ней не так?» — «Так она украинского производства!» — сообщает продавец. «Надо брать. Слава Украине!» — говорю. Она: «Так вы за фашистов?» — «Не, я за сковородку украинскую». Дама кипятится: «Да как вы смеете, я родом из Белоруссии, где эти фашисты во время войны…»

Я обрываю ее: «Стоп, мадам! Моя мама (царство ей небесное!) воевала с фашистами в партизанском отряде как раз в Ушачи, что под Полоцком». Дама упорствует: «Вы мне не рассказывайте, я точно знаю что «бендеры» — это фашисты».

У многих в Москве, к сожалению, пока наблюдается «сон разума, который порождает чудовищ». Да что говорить, если моя собственная жена свято верит российской пропаганде. С женой мы не виделись и не общались уже год. Не каждая выдержит такого, как я, вечные мои пикеты, митинги, поездки в Украину. В ее понимании я для нее «уезжал к фашистам обелять подвиги карателей».

— У себя на «Фейсбуке» вы обмолвились о своей болезни. Развод, болезни. Вы готовы мириться с такой платой за любовь к Украине?

— Действительно, после августовской акции в День независимости Украины, которую мы с соратниками провели на Красной площади, меня забрали в «обезьянник», а оттуда сразу увезла «скорая». Инфаркт. На фоне перенесенного стресса вылезли и другие серьезные болячки. 28 дней врачи выхаживали меня, не зная, выживу ли. Я вышел из больницы, получив указание врачей, чтобы рядом со мной кто-то постоянно находился. Но я — опять на баррикады.

Многие друзья спрашивают меня: «Зачем тебе это нужно?» Для того чтобы не стать частью агрессивной толпы. Для самого себя. Для того чтобы не опозорить имена предков.

В 1941 году на главной площади Полоцка в Беларуси на глазах пленных офицеров-красноармейцев были зверски замучены их жены и дети. Лишь нескольким детям удалось спастись. Затем офицеров запрягли в телегу. В нее уселись гестаповцы с криками: «Везите, покатайте нас!» Ни один офицер не сдвинулся с места. Их забили до смерти шомполами. Царство небесное павшим героям! Одним из убиенных офицеров был мой дедушка Иосиф, отец моей матери, которого я никогда не видел.

…Я был маленьким. Отца однажды при мне спросили о временах Сталина: «А почему вы молчали?» Папа улыбнулся и ничего не ответил… Его улыбка, я помню ее и сейчас. Спросившая молодая журналистка не знала, что мой отец, вернувшись комиссованным по ранению с войны, не молчал, потому-то скоро и отправился за решетку в Казахстан. Старший дивизионный разведчик отправился по приговору феодосийского суда отбывать срок, так и не смирившись с обманом, подлостью и беззаконием…

Я горжусь отцом, как и каждым из моих предков. Предков, ценивших достоинство, знавших честь. Могу ли я бросить Украину?

Два дня назад на своей странице в «Фейсбуке» Владимир обратился к матери Нади Савченко:

«Мама, я родился и вырос в Грузии! Мама, на Кавказе говорят так: «Человек может гордо идти по жизни, не опуская глаз, когда вырастил достойных детей». Вы взрастили гордость не только Украины, но и свободолюбивых людей всей Земли. Я рад тем минутам, что даже так, через решетку, пообщался с вашим ребенком. Мама, я бы сделал это, даже зная, что этот репортаж будет последним в моей жизни!..

Я знаю, что мне никогда не забудут враги Украины того, что я сделал. Сейчас угроз море, мне говорят: «Как ты осмелился опубликовать то, что она сказала, да и про кого она сказала!» Так вот, мама, я не жалею ни о чем. Я не мог вытащить ваше дитя из-за решетки, простите меня… Но мысли, чувства и слова, ее волю вынести из тьмы на свет божий я был обязан.

Простите Россию. Мама, они больны, они очень больны. Им внушили раболепие и ненависть ко всему светлому и свободному. Ваша дочь и есть свет и свобода, она и есть Украина! Если Бог позволит мне побывать в Киеве, я приду к вам и поклонюсь до земли.

Берегите себя, мама, а Надя… Она вернется, я это точно знаю».